Корнецкий пересказал разговор, сел в кресло и задумался. Ждать Стефано надо было часа три-четыре, а сидеть, сложа руки, некогда.
— Давайте все же в три пары рук разберем бумаги — тут их немерено! А там и время обеда наступит, — предложил Сандро. — Если вы мне доверяете, конечно.
— Давай! Костик один тут сто лет провозится.
Довольно скоро на письменном столе образовалось три стопки бумаг: самая большая — «научная», как назвал ее Котэ, поменьше — «личная» и совсем маленькая — документы. Паоло заглянул в ящики стола и в нижний отсек книжного шкафа — оказалось, что они тоже забиты бумагами, но преступник их почему-то не тронул. К счастью, они были рассортированы по темам, поэтому работа пошла намного быстрее.
А вскоре и Сандро, взглянув на часы, выпрямился и торжественно провозгласил:
— Динь-дон! Динь-дон! Для участия в торжественном обеде стройся! Нас ждут в ресторане — и поверьте, вот туда итальянцы не опаздывают! И там же нам передадут записку убитого и отчет эксперта по одежде — они решили еще раз ее проверить.
9. АРИНА
Оставив в двери записку для Руссо с адресом ресторана, следователи сели в машину Сандро (она была явно попроличней «монстрика» Нинни, но зато и не такая резвая и юркая).
— Сейчас за моей мамой заедем — и к столу! — Сандро заметил недоуменные взгляды москвичей и улыбнулся. — У нас на торжественные обеды ездят семьей. И это правильно! Что, я буду в ресторане сидеть, да еще за казенный счет, а моя семья будет дома от зависти сохнуть? Там сотрудников-то будет 5 человек, а стол накроют на 25.
Мама Сандро, Арина (от отчества она сразу отказалась), оказалась типичной украинской красавицей, правда, уже не юной. Да и характер у нее был подходящий — бойкая, веселая, тараторящая, она говорила сразу обо всем.
— Как я вам рада, ребята! Вы ведь мне все расскажете? Про Москву, про страну, что там, как там? Саша, а почему гости не у нас живут? Ты что, не мог о матери подумать? Вот она, сыновья любовь! Немедленно перевози их ко мне, иначе я тебе все грехи припомню! Я вас кормить вкусно буду, не этими их занудными макаронами, — повернулась она к москвичам. — Саша, поганец, такой радости мать родную лишить!
— Мам, шеф их напротив своего дома поселил, чтоб и приглядывать заодно, ежу же понятно! Хотя, — он обернулся к гостям, — вам и правда у мамы было бы удобнее. С разных точек зрения… — Пауль и Костик переглянулись, вспомнив о разговоре с Мартином и о предупреждении Руссо.
— Вы не подумайте чего, — продолжал Саша, — мама у меня до мозга костей советская, за родину пасть кому хочешь порвет. Ее во время войны немцы угнали на работы, там ее мой отец и приметил. Только вот как я Нинни уговорю…
— Я сама на него наеду, Сашенька, не беспокойся! Ты же знаешь, мне отказать — себе дороже встанет!
— Это точно, — ласково усмехнулся сын.
Ресторан тоже оказался шоком для Корнецкого и Симонова. Их наскоро представил Нинни, а потом все полностью погрузились в трапезу. Когда после весьма обильной закуски, состоящей из множества сортов сыра и колбасы, овощного разносолья и еще каких-то мелких вкусностей, гости сыто откинулись на спинки стульев, Арина засмеялась:
— Наелись? Рановато! Впереди еще пять сортов пасты — они так все макаронные изделия зовут — и пара мясных блюд, потом сладкое — тортика два, наверное, а уж потом можно и расслабиться!
— Что?!! Люди столько не едят! — Ужаснулся Корнецкий, который вообще к мучному никакого пристрастия не имел.
— Хорошо хоть общее блюдо подают, ты бери себе понемножку, просто, чтоб попробовать. Вот когда порциями разносят — это и впрямь засада. — Арина от души развлекалась, глядя на ошарашенные лица гостей. — А вы думаете, почему у них после обеда сиеста? До пяти часов вечера спать будут! А как можно с таким набитым брюхом работать?
Несмотря на все предосторожности — они брали по одной ложке всех блюд, — Паоло и Котэ все равно объелись запредельно и вышли из ресторана как пьяные, слегка покачиваясь под тяжестью своих желудков. Но копию бумаги, найденной у убитого, Корнецкий все же просмотрел:
— Не русский точно. Про иврит с уверенностью не скажу, но мне кажется, скорее грузинский или армянский…
— Опять нам нужна карта мира, — вздохнул Костик.
— Саш, отправьте факсом копию записки нашим, пусть покопаются, — Сандро шутливо взял под козырек.
Арина успела прижать в углу Нинни, что-то горячо ему втолковывая и время от времени переходя на повышенный тон, и вернулась с видом победительницы:
— Порядок! Сейчас заедете за своими вещами — и ко мне. Я вам пока постели приготовлю.
— Нет-нет, спасибо, у нас встреча назначена, мы поближе к вечеру переберемся, хорошо?
— Это кто ж такой странный, что днем не спит? Из России тоже, что ли?
— Почти, — кивнул Корнецкий.
— Так тащите и его ко мне!
— Мама, не дави, у ребят работа, — вмешался Саша.
— Может, и притащим, не знаю пока, — пообещал Павел.
10. УБИЙЦА
«И откуда этот хмырь взялся? Как черт из табакерки выскочил!.. Дружок мой тоже хорош: идем, не бойся, в доме никого, возьмем, что надо, — и все дела! Овчинка стоит выделки… Выделки, может, и стоит, а вот убийства… Да и зачем она мне?.. А ведь хмырь тоже тайком приходил — зачем?! Не за ней ли? Тогда она и правда ценная?! Что теперь делать-то? Надо с ребятами посоветоваться… Или лучше не надо?..»
11. ДОН СТЕФАНО РУССО
На двери дома Кирсанова было написано ручкой «Я в баре напротив. С.» В полутемном крохотном баре был один посетитель — крупный мужчина в серой рубашке и черных брюках печально поглощал гору панини — бутерброды по-нашему, — запивая их кофе. Увидев входящих, он поднялся, вытер руки и представился, указав на стулья за столом:
— Дон Стефано.
— Павел, Константин и Саша, — пожав руку Руссо, представил всех Корнецкий.
— Для меня исчезновение Святки — огромная загадка, — сказал Стефано, когда все уселись и бармен принес кофе и стаканы с водой. — Расскажите мне, как это случилось.
Саша рассказал.
— И какие есть версии?
— Да никаких! То ли он убил и сбежал, то ли его похитили — а зачем?.. Врагов вроде бы не было, красть нечего, ни в чем подозрительном не замечен… И никто ничего не видел!
— Вы почти во всем ошибаетесь! Что не убил и не сбежал — это точно! Значит, похищение. И враги у него были, и красть было что, и завистники найдутся! А что никто ничего не видел — тоже ерунда! Никто ничего не сказал — это понятно… Значит, так: я всю дорогу думал и вот мои версии — во-первых, сын. Свят говорил, что он от зависти просто оборзел! Он считает почему-то, что у отца здесь богатства немереные, все о наследстве мечтает, давил на Кирсанова, чтоб тот ему дарственную на все свое имущество написал. А какое у Санто имущество? На пенсию да на гонорары жил. Но сын не верил, для него раз Италия — значит, вилла на море, феррари в гараже и вообще райская жизнь! Только учтите, у него и фамилия, и отчество другие, его мать вышла второй раз замуж, и ее муж официально усыновил поганца.
— Проверим, — Корнецкий сделал пометку в блокноте. — Но он-то вряд ли отца похитил, скорее уж убил бы…
— Во-вторых, его изыскания в архивах. Об этом надо подольше и поподробней, и лучше с его бумагами в руках. Но врагов он себе достаточно нажил. В лицо-то все ему улыбались, пели сладко, да только злоба аж через уши выливалась!
— Да неужели? Он же вроде далекими временами интересовался! — Удивился Костик.
— Санто мне рассказывал, что однажды ему тут сказали: «Как ты можешь общаться с этим человеком?! Разве ты не знаешь, что сказал его дедушка моей бабушке?!» Понятен пример? — все кивнули. — И в-третьих. Про это точно ничего не знаю, но по записям вычислю. Где-то пару недель назад Кирсанов позвонил и сказал, что на него вышли какие-то важные птицы и заваривается странная каша. Обещал на-днях приехать в Рим, все рассказать и спросить совета. Значит, дело было серьезное и срочное, Свят по пустякам советов не просил.